Мэг рассмеялась.

– И давно они тебе нужны? – спросила она.

Он посмотрел на нее поверх стекол с крайне серьезным видом.

– Слишком давно. А теперь не двигайся.

Он промыл ей ноги, опуская тряпку в воду, стирая кровь и опуская ее в миску. Вода порозовела от крови. Несмотря на глухую боль, ее веки потяжелели.

– Господи, сколько бренди ты туда добавил?

Блейк ухмыльнулся. Зеленые глаза блеснули.

– Достаточно.

Он надавил ей на кожу, и она вздрогнула.

– У тебя здесь приличного размера осколок. Вытаскивать будет довольно больно. Готова?

Она кивнула и резко втянула воздух, когда он вынул стекло. Блейк бросил кусок стекла в миску.

– Еще пару, ладно?

Она почувствовала, как потекла кровь. Он промокнул, вытер.

– Каково было работать медиком?

Блейк что-то сосредоточенно проворчал. Мэг рассматривала его, словно заново увидев в своем расслабленном, восприимчивом состоянии, без сил, чтобы строить стены. Блейк Саттон изменился. Заматерел. В морщинах на его лице жили истории. То, что теперь ему приходилось носить очки, вызывало у нее нежность. Но физически он оставался в великолепной форме. Это было его фирменным знаком. Она всегда помнила его таким, даже в детстве. Он был бойцом. Добрым. Защитником своего племени и семьи. Его эмоции были неподдельными, окружающие видели его искренность, он говорил, что думал. Никаких игр. А вот Джонах был хитрым, утонченным интеллектуалом. Он разыгрывал жизнь, как партию в шахматы. Просчитывал, предугадывая. Всегда начеку. Настоящий эстет. Мэг любила мыслить критериями мифологии и архетипов, когда писала книги, и если подбирать архетип для Джонаха, то он, несомненно, мессия. И в глубине души она всегда подозревала, что он видел в ней того, кого надо спасать.

Ты предвидел, что может со мной случиться, если я сюда вернусь, Джонах? Что это был за шахматный ход? Ты подозревал, что фасад, за которым я столько лет пряталась в Сиэтле, может дать трещину в Шелтер-Бэй? Неужели ты правда знаешь меня лучше, чем я сама? Неужели в глубине души понимал, что между нами действительно все кончено, а может, ничего по-настоящему и не было, и на самом деле я просто девочка из маленького прибрежного городка, которая хочет писать книги в домике у моря?

– О чем задумалась? – спросил Блейк, не поднимая взгляда.

– С чего ты вообще взял, что я задумалась?

Он посмотрел на нее, наклонил голову набок, приподнял бровь.

– Мэг Броган всегда о чем-нибудь думает, разве нет?

– Я думала о Джеффе. Когда он приехал?

– Вчера.

– Ой, – охнула она, инстинктивно дернув ногой от боли. Он удержал ее и бросил пинцет на тарелку.

– Нужно продезинфицировать. Немного пощиплет.

Действительно, щипало, и чертовки сильно. Мэг сморщилась, на глазах проступили слезы, пока Блейк обрабатывал раны на одной, а потом на другой ноге, которая пострадала меньше. Осторожно перевязал их бинтами и натянул большие чистые шерстяные носки, принесенные сверху. Из тех, что надевают под рабочие ботинки, теплые и уютные.

– Рука? – Он протянул ей ладонь. Мэг поставила пустую кружку, наклонилась вперед и дала ему руку. Блейк осмотрел и ощупал ее.

– Несколько небольших порезов – похоже, стекол здесь нет.

Он промыл ранки и перевязал ее левую руку.

– Тебе повезло, – сказал он, собирая бинты и прочее. – Ты могла сильно пораниться на тех стеклах.

– И часто Джефф приезжает?

– Был здесь всего однажды, когда умер папа.

– Он не приезжал на похороны Эллисон?

Блейк покачал головой.

– Так почему он приехал сейчас?

Он тихо фыркнул и встал, держа в руке миску.

– У него скоро свадьба.

– Что? С кем?

– Уверен, он захочет рассказать тебе сам. А я пойду уберусь. Хочешь остаться у камина или попробуешь поспать в комнате для гостей?

– У камина, – сказала Мэг, откинувшись назад и натягивая одеяло. Ей не хотелось оставаться в одиночестве. Здесь было тепло. Уютно. Блейк постоял, глядя на нее, еще несколько секунд, а потом выключил все лампы, кроме одной. Блейк занялся уборкой, а Мэг закрыла глаза и слушала далекий шум волн. Как часто бывает перед восходом, ветер усилился, и где-то хлопала ставня. О наружную стену негромко стучали буйки.

– Скоро рассвет, – заметил Блейк, увидев, что она не спит. – Схожу в душ, приготовлю Ною обед в школу, разбужу его на завтрак, отвезу на уроки. – Он замер в дверях. – Ты в порядке?

– Более чем, – прошептала она. Слишком хорошо. Даже опасно.

Он начал закрывать за собой дверь гостиной.

– Блейк.

Он замер. Их взгляды встретились.

– Спасибо.

– Просто пообещай, что не отправишься брать у Айка интервью в одиночку и не будешь делать без меня ничего рискованного.

– Ничего рискованного.

Он закрыл дверь, оставив ее с Люси, спящей на подстилке у ног. Измотанная, с помутившимся от бренди, стресса и бессонных ночей разумом, Мэг провалилась в глубокий сон впервые за много недель.

– Где ты был вчера ночью?

Генри оторвался от кружки горячего кофе, который он осторожно потягивал за столом в уголке для завтрака. Голова была словно ватная. От голоса Лори-Бэт болела голова. Но вдруг он увидел выражение ее лица и замер. Зрачки расширены. Вид безумный. Волосы растрепаны. Он медленно опустил кружку.

– Встречался с клиентом. Мы выпили. Я же сказал.

– Где? В каком баре? У кого дома?

Он замялся. Джефф позвонил ему из бара при мотеле «Блайнд Ченнел» в южной части Ваками, темного, непопулярного и дешевого места, пристанища пьяниц. Он встретился там с Джеффом вопреки здравому смыслу, против собственной воли. Уверял себя, что они просто обсудят, как решить проблему с Мэг. Но в результате они вышли далеко за рамки этих обсуждений.

– В пабе «Шелтер-Хэд», – соврал он.

– Ты вернулся очень поздно.

Он не ответил. Да, он вернулся поздно и пьяным – этот факт очевиден и не подлежит обсуждению. Это был единичный случай. Встреча со старым другом. И плохо ему было не только от похмелья. В нем снова начало пробуждаться чувство собственной фальши. Хрупкости. Словно все было на волоске от гибели – вся его чертова поддельная жизнь.

– Генри, я с тобой разговариваю.

Он резко вскочил, выплеснул кофе в раковину.

– Мне пора на работу.

– Генри! – Она поехала за ним в кресле. Он ушел в кабинет забрать портфель. Она заехала вслед за ним с покрасневшим лицом.

Он повернулся, чувствуя, как в груди вскипает горячая ярость.

– Бога ради, Лори-Бэт, дай мне…

Он умолк. Ее взгляд настораживал. Ее молчание, повисшее в воздухе напряжение вдруг стали густыми, опасными.

– Я все видела.

– Видела что?

– Видела, что у тебя в компьютере. На что ты смотришь здесь по ночам.

Кровь отхлынула от его лица. Он опустился на стул.

– Как… Как ты мог, Генри? Кто ты?! Ведь я тебя даже не знаю. Так вот кто ты такой? Я ни черта не знаю, за кого вообще вышла замуж!

Блейк оперся руками на раковину в ванной и посмотрел на собственное лицо в зеркале. От горячей воды шел пар, затуманивая отражение. В его голове вновь и вновь звучали слова Мэг, объясняющие причину, по которой она вернулась домой.

Я делаю это ради него. Чтобы его вернуть…

Ирония – печальная, горькая, извращенная ирония его не покинула. Оберегая Мэг, помогая ей достичь цели, он помогал ей вернуть жениха.

Так почему он это делает? Из собственного интереса? Черт подери, да. Потому что он увидел лазейку, возможность побороться за нее второй раз. Целуясь с ней, он почувствовал – она хочет его. Между ними по-прежнему что-то есть. И она сама борется с этим. Бьется в стены, которые много лет сама же и возводила, чтобы избежать боли, и теперь, как загадочная принцесса, заперта в неприступной башне, которую построила сама. А он, словно идиот-рыцарь у отвесных каменных стен, полный неистовой бравады, уверенный, что сможет ее спасти и увезти в закат. Предложить ей жизнь и кольцо, которые подойдут ей больше, чем те, о которых она мечтала. Прямо здесь, в Шелтер-Бэй.