Стелла похлопала ее по руке.
– Пожалуйста, Кэти, не надо так думать. Постарайтесь успокоиться. Истерика никому не поможет. Нам нужно иметь ясную голову, чтобы во всем разобраться.
Дрожащими руками Кэти утирала все новые слезы.
– Подумайте, – сказала Стелла. – Кто сейчас рядом с Габби?
– Ее отец.
– Вы доверяете ему в данном случае?
– О господи, да. Только с Габби. Он… он мог изменять мне, но он обожает свою дочь. Он готов убить ради нее.
Стелла сурово нахмурилась, изучая лицо Кэти.
– Я не имела в виду убийство, – выдавила она. – Просто, если она окажется в опасности… – ее голос пресекся.
– Тогда он в любом случае ей поможет.
Но когда Стелла смотрела на картину, Кэти была далеко не уверена, что эта властная женщина верит собственным словам. Стелла могла сказать что угодно, лишь бы выглядеть убедительно.
– А у вас есть дети, Стелла?
– Нет. Я… не могу иметь детей.
– Прошу прощения, я только…
Стелла отмахнулась от ее слов.
– Все в порядке. Это всего лишь факт, не более того.
– Вы замужем?
– В разводе, – ответила Стелла.
– Почему?
Стелла тихо фыркнула и ненадолго умолкла.
– Это из-за неспособности родить, – наконец сказала она, отвернувшись и потянувшись к лампе.
– Боже мой, извините.
Стелла встала с лампой в руках.
– Такова жизнь. Теперь давайте спустимся к остальным. Думаю, нам пора посовещаться и кое-что выяснить.
Гости в лесном доме
Джекки
Ветер сотрясал дом, и ставни хлопали все громче по мере того, как шторм снаружи набирал силу. Деревья скрипели и скреблись в окна, а из дымохода доносились зловещие звуки. Джекки казалось, будто лес ожил и пытается любыми способами проникнуть в дом.
Люди собрались у пылающего очага, разожженного Бертом. Поленница поднималась до каменного карниза перед камином; дров было достаточно, чтобы поддерживать огонь и отгонять темноту ночи.
Кэти рассказала им о картине. Телезвезда превратилась в пустую оболочку, с тех пор как увидела это. Ее проклятая цифровая камера наконец была выключена, ее лицо стало молочно-белым.
Старинные напольные часы громко тикали. Берту хватило глупости завести их большим ключом, и теперь маятник раскачивался взад-вперед с отчетливым, почти угрожающим звуком: тик-ток, тик-ток.
Натан раздал всем по тарелке супа. Он подогрел суп из консервов, которые они со Стивеном нашли на кухне. Никто не выглядел голодным, но все обхватили горячие тарелки руками, как будто теплая еда обеспечивала связь с цивилизацией, которую они оставили позади, оказавшись заброшенными посреди лесной глуши.
Дрова потрескивали, поворачиваясь в камине. Дым сочился в комнату; было ясно, что каминную трубу уже довольно давно не чистили.
Джекки резко поставила свою тарелку на кофейный столик и поднялась на ноги. Она не могла есть, не могла усидеть на месте. Тревожные связи, оформившись в ее разуме, подталкивали к определенным действиям. Она обошла людей, собравшихся вокруг камина, доставая книги с тяжелых книжных полок, выстроенных вдоль стены. Тонны книг. Старые переплеты, старинные обложки. Отдельные кожаные переплеты. Отдельные первоиздания, некоторые с подписями авторов. Известные сказки: «Красавица и Чудовище», «Гензель и Гретель». С иллюстрациями, совершенно не похожими на диснеевские мультфильмы и больше напоминавшими нечто из подвала подсознательных ассоциаций Карла Густава Юнга.
– Что вы разглядываете? – поинтересовался Стивен, поблескивая глазами в отраженном свете очага.
– Братья Гримм, – сказала Джекки, раскрывая иллюстрированное издание сказок 1940 года.
– У владельца этого места определенно имеются деньги, – сказал Натан, оторвавшись от супа и напряженно глядя на Джекки. Он казался самым голодным. – Бог знает, почему он решил оставить все это богатство собирать пыль и плесневеть в тени этой жуткой горы.
Джекки раскрыла другую книгу, сдув пыль с обложки. Запах был таким же, как в букинистических лавках Торонто, которые она любила посещать. Это была ее страсть. Книги. Хотя другие люди никогда не догадались бы об этом, глядя на нее. Впрочем, ей было безразлично их мнение. Она высоко ценила неприкосновенность своей личной жизни. Она делилась своими страстями и увлечениями только со своим партнером.
Это было старое издание Агаты Кристи, «Убийство в Восточном экспрессе». Детективные романы, действие которых происходит в закрытом помещении, принадлежали к числу ее любимых произведений. Ей нравилось их читать с самого детства. Возможно, именно это вывело ее на стезю охраны закона. Головоломки человеческих отношений в замкнутом пространстве.
Она оторвала взгляд от книги и еще раз посмотрела на Кэти. Кто-то приложил огромные усилия, чтобы воспроизвести реалистичный образ дочери Кэти на той картине. Сначала нужно было найти фотографию в социальных сетях, а потом собственноручно изготовить картину или заказать ее хорошему художнику. Потом нужно было доставить ее сюда и повесить наверху. Картина была большой и тяжелой. Потом Кэти пригласили в инсценированное путешествие, и в результате она попала в дом, где смогла увидеть эту картину. Но ради чего? У Джекки не оставалось сомнений, что их собрали вместе по какой-то извращенной причине. Они были как-то связаны друг с другом. Но как? И почему?
Она опознала Дэна Уитлока в автобусе. Для этого потребовалось некоторое время. Прошло почти четырнадцать лет, и Дэн заметно состарился, к тому же облысел. Его лицо оплыло, щеки обвисли. Двойной подбородок, тяжелые мешки под глазами и дополнительные пятьдесят фунтов веса, – неудивительно, что ей потребовалось некоторое время, чтобы определить личность полицейского осведомителя, который однажды нанял ее для того, чтобы провернуть грязное дело. Тогда она находилась в подавленном состоянии и имела склонность к выпивке. Тогда она нуждалась в деньгах. То был мрачный период в ее жизни.
Берт внезапно поднялся на ноги. Он тоже никак не мог успокоиться. Он снял каминную решетку и подбросил еще дров в очаг. Потыкал их кочергой, обошел вокруг диванов и направился к подножию лестницы, где снял со стены одну из туземных масок. Он поместил ее перед лицом и развернулся к остальным.
– Бу-уу!
– Да пошел ты, Берт! – отрезала Кэти.
Берт с обиженным видом опустил маску. Он повесил ее обратно, потянулся за ружьем на стене и раскрыл приклад. Направил ствол к свету и заглянул внутрь. Джекки смотрела, как он повесил ружье обратно на стенные крючки. Ее взгляд упал на винтажный нож, который он носил в ножнах на бедре. Берт подошел к старинной конторке и стал выдвигать и задвигать ящики.
– Эй, здесь есть коробка с патронами, – он достал коробку и посмотрел на ружье, висевшее на стене.
– Оставь их в покое, Берт, – сказал Стивен.
Все посмотрели на него.
– Просто не трогай ружье, ладно?
Берт наклонил голову, продолжая удерживать взгляд Стивена. Джекки ощущала дух соперничества, возникший между ними. Берт убрал коробку, но атмосфера в комнате изменилась.
Джекки переключила внимание на Стеллу, изучавшую резные фигурки на каменной шахматной доске. Она брала их одну за другой и пристально рассматривала. Каждая фигурка немного отличалась от остальных.
Дебора сидела на диване, подняв ногу с перевязанной лодыжкой. Бледная и молчаливая, она пыталась есть суп. По словам Стивена, у нее было растяжение, но не очень сильное. Если наложить компресс и держать ногу повыше, опухоль скоро пройдет. Дебора почувствовала, что Джекки смотрит на нее, и встретилась с ней взглядом.
Где я видела тебя и эту татуировку с ласточкой, Дебора Стронг? Почему я помню тебя как Катарину? Я откуда-то знаю тебя, и ты знаешь об этом. Ты не та, за кого себя выдаешь. Что ты скрываешь? Почему ты так разнервничалась, когда я упомянула о твоей татуировке?
Потом до нее дошло. Это было как удар молнии, высветивший темное прошлое, – то самое прошлое, которое плавно вписывалось в орбиту Дэна Уитлока. Она точно помнила, кем была Дебора Стронг. Ее звали Катариной. Катарина Василева по прозвищу «Кити Кэт». Молодая проститутка. В то время она была очень юной. Вытатуированная ласточка и размышления о Дэне Уитлоке пробудили глубоко захороненные воспоминания. У Джекки сильно забилось сердце, крошечные иголки закололи кожу. Она обвела взглядом остальных, пытаясь вписать их в эту головоломку. Но, словно при сборке кубика Рубика, как только она выстроила цельную картину с одной стороны, другие аспекты головоломки распались на части.