Лили протягивает ладонь.

– Здравствуйте, вы, наверное, Пейсли?

– Приятно познакомиться, доктор Брэдли, – отвечает женщина и пожимает руку.

– Можете называть меня Лили. Пойдемте.

Одержимость

Выйдя из дома, Возняк увидел соседа-пенсионера, который позвонил в 911, – он стоял на лужайке соседнего дома вместе с женой, тоже пенсионеркой. Она держала на руках маленькую белую собачку.

«Это семья МакНейл, – сказал мужчина. – Жене показалось, она услышала крики. Я вышел на улицу посмотреть и увидел – почувствовал – с домом МакНейлов что-то не так. В подвале горел свет, и я заглянул внутрь. И… увидел ее. Я увидел Деллу», – его голос сорвался.

Его жена добавила: «Поверить не могу. Такая чудесная семья. Ходят в церковь, очень приятные люди».

«У них есть дети – как их зовут?»

«Да, – ответила она. – Маленький мальчик, Дэнни. Ему восемь. И девочка, Софи. Ей двенадцать. Они… они в порядке?»

«Вы видели возле их дома кого-нибудь или что-нибудь подозрительное?»

«Не знаю, имеет ли это значение, но последние несколько дней здесь околачивался странный парень в черном худи. Вчера я видел его в побитом коричневом фургоне на нашей улице. С ним был приятель. Думаю, они наблюдали за домом».

Возняк поспешил к своей машине, сообщил имя девочки и передал ее описание, основанное на фотографиях. Системы оповещения о пропаже детей «Эмбер Алерт» тогда еще не существовало, но вышла срочная ориентировка, направленная во все учреждения страны, – разыскивалась двенадцатилетняя девочка Софи МакНейл. Длинные темные волосы. Белокожая. Симпатичная. О фургоне он тоже сообщил.

Возняк вернулся в дом, чтобы вместе с другими офицерами дожидаться следователей по убийствам, судмедэкспертов и кинологов. Но едва он вошел, наверху послышались крики Конти: «Мы нашли ее! Она здесь! Под кроватью в комнате девочки. Она жива. Вызывайте „Скорую“, срочно!»

Слава богу, подумал Возняк, набирая номер «неотложки». Его сердце колотилось.

Ру

Сообщив Джо Харперу о подтверждении личности его матери, Ру едет в таверну «Красный лев», не выпуская все пережитое из головы. Мальчик в глубоком шоке. Ру чувствует, словно украла у него последние остатки надежды. Она оставила его на попечении Ханны Коди и коллеги, который работает с потерпевшими.

Свернув на центральную улицу Стори-Коув, Ру сжимает зубы. Смотрит на часы и звонит Сету по личному телефону.

Он снимает трубку после третьего гудка.

– Привет, – холодно говорит она. – Ты еще дома?

– Ага, а что?

Она останавливается на красный свет.

– Мне нужно спросить. Где ты был вчера ночью?

Пожилая женщина выкатывает на переход коляску и медленно пересекает улицу. В коляске сидит маленькая старая собачка.

– В каком смысле? – уточняет Сет.

Ру чувствует раздражение. Включается зеленый, но старушка двигается очень медленно.

– Сет, просто скажи. Где конкретно ты был в воскресенье, с полудня и до момента, когда вернулся домой и лег спать?

Короткая пауза.

– Слушай, Ру, если дело в…

– Просто скажи, – она сжимает руль.

– Можем мы поговорить позже, после работы, когда…

Пожилая женщина добирается до тротуара. Ру жмет педаль газа.

– Сет, слушай меня, слушай внимательно, – Ру резко бьет по тормозам, когда из-за автобуса выскакивает велосипедист. Выругавшись, она продолжает: – Та погибшая бегунья из новостей, которую нашли на пляже Гротто, – она делает глубокий вздох, пытаясь успокоиться, и проезжает очередной перекресток. – Ее зовут Арвен. Арвен Харпер.

На другом конце провода воцаряется мертвая тишина. Ру начинает подташнивать. Она видит впереди вывеску «Красный лев».

– Это ее ты трахал? Ее подвозил тогда в «Красный лев»?

– Ты за мной следила? Господи, Ру. Как…

– Так это она? Она мертва, Сет, мертва. Убита. Ты слышишь?

Его дыхание учащается. Когда Сет снова начинает говорить, голос звучит хрипло.

– Ты… ты уверена? Это точно она?

– Мы уверены.

Ругательство. Молчание.

– Сет, сейчас она лежит без одежды на столе в морге, и, возможно, ей вскрывают грудную клетку, и снимают скальп, и вырезают и взвешивают органы. Ты должен сказать мне, где ты был в воскресенье, пока не приедет спрашивать кто-то другой. А они приедут, уж поверь. И картина получится нехорошая.

– Что… Ру, что с ней случилось? – он переходит почти на шепот. – Ты… ты же не думаешь – ты же не можешь думать, что я как-то связан…

– Ты обещал, что покончишь с загулами. Сказал, больше никогда никаких измен. Ты поклялся. И обманул. И даже не пытался скрываться. Люди видели тебя с той женщиной, Сет, поэтому лучше бы тебе иметь железное алиби на воскресный вечер, когда я работала допоздна. Для начала, где ты был в воскресенье днем?

– Я был с командой по плаванию, на пароме, мы возвращались с материка.

– Они подтвердят?

– Да, конечно. Я был с членами команды и сопровождающими. И сам сопровождал ребенка. Салли-Энн. Она подтвердит. Они все подтвердят.

– Во сколько прибыл паром?

– Точно не помню. Надо проверить. Около трех часов.

Ру паркуется возле «Красного льва».

– А потом?

– Мы поехали обратно в город. Я подвез нескольких детей, в том числе Салли-Энн. Потом… Я встретился с друзьями, мы поели и пошли немного выпить.

– Они смогут подтвердить?

Пауза.

– Да.

– А потом?

– Мы выпили еще, и я вернулся домой довольно поздно, когда ты уже спала.

Она закрывает глаза, делает вдох, считает от четырех до одного и медленно выдыхает.

– Значит, ты не знаешь, где был Эб в воскресенье, пока я не вернулась?

Еще одна пауза.

– А при чем тут Эб?

– Просто… интересно.

Потому что я хочу знать, что у моего сына есть чертово алиби, и боюсь даже задавать ему этот вопрос. Ру вспоминается Эб со стаканом молока и наполовину съеденным пирогом на тарелке.

Я сделаю ради тебя что угодно, мам, ты ведь знаешь? Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я не знаю, где был Эб, – говорит Сет. – Но я сказал тебе правду.

– Когда ты в последний раз виделся с Арвен Харпер? Когда в последний раз ходил в таверну «Красный лев»?

Он прочищает горло.

– Думаю, пару недель назад. Когда я отвозил ее из зала на работу. Ру, тогда все уже, по сути, и закончилось. Слушай, я вообще ничего про нее не знаю, честно. Она подошла ко мне в спортзале, и… Это просто была интрижка на пару дней.

Она закрывает глаза. Он лжет. Она точно знает, он лжет.

– Ру?

– Все кончено, – говорит она.

– Что?

– Я сказала, все кончено. Между нами. С меня хватит. Нашего брака. Я хочу развестись. И ты должен съехать. Сейчас. Я не хочу тебя видеть, когда вернусь домой.

– Ру…

Она бросает трубку. В ушах стучит кровь. Ее трясет. Ру вспоминает вечер, когда она сидела в машине возле «Красного льва».

Ру

Ру снова в машине, сидит и слушает самоучитель португальского. На улице темно. Идет дождь. Она припарковалась через дорогу от таверны «Красный лев». Фургон Сета стоит чуть поодаль.

Днем Сет позвонил ей и предупредил, что придет домой поздно, и Ру заподозрила его в очередной встрече с официанткой. Возвращаясь с поздней смены, она инстинктивно свернула в Стори-Коув. Медленно проезжая мимо «Красного льва», она заметила, что возле входа в таверну припаркован фургон ее мужа. Пустой.