Все вдруг смотрят на меня. Жар приливает к моим щекам. Взгляд Грега полон сочувствия и желания. Я смущенно пожимаю плечами и говорю:

— В конце концов, из этого получилось что-то хорошее.

Грег пылко целует меня в щеку и шепчет мне на ухо:

— Ты настоящая скала, Элли Хартли, ты знаешь об этом?

— Это была Мелоди Уоттс для канала SBC-9. Спасибо за внимание.

И все закончилось. Целая глава моей жизни, наполненная ужасом и насилием, осталась позади. Я была жертвой, но я боролась. Я цеплялась за жизнь крепче, чем могла вообразить, и вот теперь я здесь. Мои травмы, полученные после похищения и бегства более одного года назад, уже зажили. Мои канадские юристы сумели наложить арест на деньги, похищенные Мартином и Сабриной. Эти средства постепенно возвращались ко мне. Юридические маневры и судебные разбирательства вокруг мошеннических предварительных продаж продолжались до сих пор. Я обзавелась новыми друзьями. Я вернула свою прежнюю фамилию. Теперь я свободна как от Дуга, так и от Мартина. Я больше не принимаю таблетки. У меня ясная голова, и я наконец вполне здорова.

— Элли Хартли? — Голос официанта перекрывает шум голосов за столом. — Кое-кто снаружи хочет поговорить с вами.

— Кто это?

— Женщина. Она не назвала свое имя.

Я отодвигаю стул и встаю.

— Хочешь, я тоже пойду? — спрашивает Грег.

Я качаю головой и пробираюсь к выходу из многолюдного паба. Потом выхожу в прохладный вечер, напоенный душистыми ароматами зелени. Ко мне подходит женщина, и я с удивлением узнаю Лоццу.

— Привет, — говорю я с внезапной нервозностью в голосе.

— Мои поздравления, — говорит она, держа руки в карманах брюк. Ее тон нельзя назвать дружелюбным или поздравительным.

— Почему… почему вы не присоединились к нам? — после некоторого колебания спрашиваю я.

Но думаю, я и так знаю, почему она не присоединилась к общему застолью. Лоцца неровно дышала к Грегу, и, конечно, ей не может нравиться, как мы перешучиваемся и заигрываем друг с другом. Готова поспорить, что ей также до сих пор больно и обидно из-за новостной шумихи вокруг старого инцидента, когда она работала в отделе убийств в Сиднее. Она пыталась защитить свою приемную дочь от лишней огласки, но ей это не удалось. Лоррингтон втоптал ее имя в грязь. Я думаю о том, как плавала в волнах с Лоццей и ее дочерью, как я поняла, что она хочет помочь мне. Как мне повезло, что она увидела мои синяки, а потом встретилась с Мартином. И привезла мне ту посылку. При этом она, судя по всему, спасла мне жизнь. Я перед ней в долгу… но сейчас мне хочется, чтобы она поскорее ушла.

— Мне нужно ехать домой, к Майе, — говорит она.

— Ну что же, хорошо. А я… мне пора идти, — я указываю через плечо на вход в бар. — Люди ждут меня.

— У вашей дочери не было шансов, верно, Элли?

Мое сердце пропускает удар.

— Я… Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Именно поэтому они не стали привлекать вас в качестве свидетеля, не так ли? — говорит она. — Несмотря на то что вы были важным свидетелем. Главным свидетелем. Потому что у вас не было никаких шансов в противостоянии с Лоррингтоном. Вы бы предоставили ему все основания для разумного сомнения, верно, Элли?

— Не знаю, чего вы хотите, Лоцца, но мне не нравятся ваши инсинуации, — я поворачиваюсь, собираясь уйти.

— Я говорила со следователем на Гавайях. Он прислал мне расшифровки допросов.

Я замираю, не в силах сдвинуться с места.

— Ваши родственники со стороны мужа, в том числе ваш бывший муж Дуг Тайлер… они попросили полицейских рассмотреть возможность, что вы утопили ее. Они сказали, что вам был поставлен диагноз тяжелой послеродовой депрессии, когда Хлоя появилась на свет. Это тоже отражено в расшифровках. Ваши родственники заявляли, что вы на самом деле могли причинить вред вашему ребенку с целью добиться большего внимания со стороны Дуга.

— Он вообще не обращал на меня внимания, — огрызаюсь я. — Мой брак распался!

Я сильно вспотела и чувствую приближение паники. Мне нужен ативан. Мне нужно уйти от Лоццы, но я не могу.

Она подступает ближе. Свет от вывески бара падает на ее волосы, и они светятся оранжевым.

— Знаете, что я думаю, Элли? Я не верю, что у вас есть внутреннее побуждение к убийству. Ваша агрессия скрытая и пассивная. Вы не нажимаете на спусковые крючки, — она медлит, удерживая мой взгляд. — Но полагаю, вы являетесь движущей силой, добровольным помощником. Возможно, море и впрямь постаралось разлучить вас с дочерью, но в последний момент, когда она потянулась за помощью под водой, вы не потянулись ей навстречу. Вы не могли или не хотели. А потом она умерла. Может быть — я ничего не утверждаю, — вы не сразу набрали 911 после того, как у вашей матери случилась передозировка. Возможно, вы просто сидели рядом с ней, пока не убедились, что она умерла. Потому что хотели, чтобы все отцовское внимание доставалось только вам.

Я пытаюсь сглотнуть.

— Вы… Вы сошли с ума.

— Я поговорила с вашим бывшим мужем и его новой женой. Дуг Тайлер сообщил о своем подозрении, что вы способствовали смерти вашей матери.

— Вы никогда не докажете этого. Я даже не помню, что произошло в тот день. Мне было всего лишь девять лет!

Она подступает еще ближе. Я не могу дышать.

— Когда вы на самом деле выяснили, что женщиной на заднем плане вашей фотографии с Даной была Уиллоу?

У меня в голове начинается монотонное жужжание.

— Произошло ли это до того, как вы отправились к Уиллоу и попросили ее помочь с наймом частного сыщика? Или вы уже подозревали, что она действует совместно с Мартином? Вы хотели, чтобы она узнала правду насчет Рабз? Потому что вы знали, что это обозлит ее и даже сделает опасной для Мартина? Поэтому вы рассказали Уиллоу об авиабилетах на Острова Зеленого Мыса, — потому что темная сторона вашей натуры хотела увидеть, что она сделает. Вы думали, что она могла убить Мартина?

— Уходите. Как вы смеете? Я ничего такого не делала. Вы просто спятили!

Грег выходит из паба.

— Все в порядке? — он хмурится и смотрит на Лоццу, потом на меня.

— Правильно, Элли, — говорит Лоцца. — Вы ничего такого не делали. — Она кивает Грегу: — Все нормально, я просто зашла попрощаться с Элли.

Лоцца поворачивается и медленно уходит по улице. Меня трясет. Я наблюдаю за ее уходом. Уличные фонари поочередно зажигают огонь в ее волосах. Ко мне возвращается воспоминание о последнем сеансе с психоаналитиком из криминалистической экспертизы.

— Вам известна концепция треугольника Карпмана [126] , Элли? Это способ описания деструктивного взаимодействия, которое может происходить между двумя людьми в состоянии непреодолимого конфликта.

Он рисует перевернутый треугольник на листке бумаги и обозначает роли у каждой вершины треугольника.

Преследователь.

Спаситель.

Жертва.

Он смотрит на меня.

— Человек, принимающий роль жертвы в дисфункциональных отношениях, как бы говорит: «Бедный я, горе мне, горе!» Он чувствует себя бессильным, беспомощным, пристыженным и неспособным принимать решения. Он не в состоянии обрести радость в жизни. Но если жертву не преследуют, то она может находиться в активном поиске преследователя. При этом она также ищет спасителя, который мог бы прийти ей на помощь. Однако при этом спаситель закрепляет негативное отношение жертвы к собственной личности. Иногда во взаимоотношениях люди фактически обмениваются ролями — жертва на какое-то время может превратиться в преследователя. А потом в спасителя.

Он делает паузу.

— Какую роль вы играете, Элли?

И тут до меня доходит. Мы трое — Уиллоу, Лоцца и я, — мы похожи на три вершины этого треугольника. Преследователь, спаситель и жертва.

Лоцца останавливается, оборачивается и окликает меня.

— Если вы когда-нибудь решите вернуться в Джервис-Бэй, Элли, то я буду здесь. Я буду следить за вами.