«В таком случае, – вступил Бен, – где же та таинственная уборщица, которая устроила инсценировку собственной гибели, чтобы отправить в тюрьму двукратного олимпийского чемпиона по горным лыжам, который изнасиловал ее восемнадцать лет назад? Бывший следователь Канадской королевской конной полиции сержант Леон Тоси и отставной адвокат защиты Рената Роллинс пришли сегодня в нашу студию, чтобы попытаться решить эту загадку, привлекшую к себе пристальное внимание зрителей не только в Северной Америке, но даже в Великобритании и Австралии».

«Одну минутку, Бен, – сказал Леон, слегка наклоняясь вперед. – Должен предостеречь: несмотря на то что Джону Риттенбергу действительно было предъявлено обвинение, суд еще не вынес своего приговора, поэтому в настоящее время мы можем говорить только о предположительно совершенном им изнасиловании. Что касается нынешнего местонахождения Кит Дарлинг, нам известно только то, что человек, предъявивший паспорт на ее имя, вылетел из Ванкувера в международный аэропорт Ваттай в Лаосе на следующий день после инсценированного убийства. Кроме того, согласно имеющимся в распоряжении полиции финансовым документам, Джон и Дейзи Риттенберг перевели на имя Дарлинг девятьсот тысяч американских долларов, которые Кит незамедлительно перечислила на свой офшорный счет на Каймановых островах».

«Иными словами, она инсценировала собственную смерть, а сама сбежала с деньгами», – сказала Джуди с вызывающей улыбкой.

«Мне по-прежнему не совсем ясно, действительно ли Кит рассчитывала, что ей удастся реализовать свой замысел и выйти сухой из воды, или же ее главной целью было разоблачение и судебный приговор обоим Риттенбергам», – сказала Рената.

«Будет ли полиция разыскивать Кит в Лаосе? – поинтересовалась Джуди. – Будут ли ей предъявлены обвинения? Именно эти вопросы задают нам наши подписчики в Твиттере, Фейсбуке, Инстаграме, ТикТоке и Ютьюбе. Кит Дарлинг стала знаменитостью. Она – кумир униженных и оскорбленных, аутсайдеров и жертв несправедливости. Ее поддерживает огромное количество наших зрителей».

«Но какое обвинение ей можно предъявить? – авторитетно проговорил Бен. – Мошенничество? Вымогательство? Препятствование отправлению правосудия? В конце концов, имитация убийства – разве это не преступление?»

Ему ответила Рената:

«Как правило, препятствование правосудию подразумевает фальсификацию улик с целью запутать, направить по ложному пути расследование реального преступления. Имитация, подготовленная Кит Дарлинг, – это не убийство. Во всяком случае, физически никто не пострадал».

«В данном случае она скорее жертва, – вмешалась Джуди. – Ее предало общество, предало правосудие, предала система. Ее предали даже ее родители и друзья. Кит не получила справедливости, на которую имела полное право».

«А как насчет вымогательства? – не сдавался Бен. – В конце концов, она все же получила от Риттенбергов деньги».

«На допросе Дейзи Риттенберг официально заявила, что эти деньги были подарком для Кит. Джон это подтверждает. По словам Дейзи, когда она узнала, кто такая Кит на самом деле, она почувствовала себя виноватой и ей захотелось как-то компенсировать девушке понесенный ею ущерб».

«Девятьсот тысяч – это намного меньше, чем Риттенбергам пришлось бы заплатить, если бы дело дошло до официального разбирательства. Кит Дарлинг вполне могла подать гражданский иск и выиграть, – сказала Рената. – Впрочем, Джон Риттенберг ничего не признает. Ему предстоит суд, и в случае обвинительного приговора ему придется провести за решеткой немало лет. Другим участникам изнасилования также предъявлены серьезные обвинения, но они, вероятно, попытаются заключить сделку с правосудием. А это подразумевает, что им придется дать показания, уличающие Джона».

«Кроме того, – добавил Леон, – у нас есть заявления других женщин, с которыми Джон поступил похожим образом. Они обвинили его в изнасиловании после того, как история Кит Дарлинг стала широко известна».

«Да, у закона имеются очень серьезные претензии к Риттенбергам, – подтвердила Рената. – Так что им не позавидуешь. Что же касается вашего вопроса, собирается ли полиция разыскивать Кит Дарлинг, то тут есть определенные трудности. Эта женщина умна. Я думаю, она выбрала Лаос не просто так – у этой страны нет договора об экстрадиции с Канадой».

«Но наше правительство все же могло бы обратиться с такой просьбой», – заметил Бен.

«Разумеется, однако тут встает вопрос о соотношении усилий, которые пришлось бы предпринять дипломатам, и конечного результата. Иными словами, можно ли сказать с уверенностью, что преступник, которого должны экстрадировать, получит реальный срок. У меня на этот счет имеются большие сомнения, а это значит, что никаких усилий в этом направлении, скорее всего, предпринято не будет. Кит Дарлинг останется на свободе, а Джон Риттенберг отправится в тюрьму. Его жене, скорее всего, тоже будут предъявлены обвинения в препятствовании правосудию».

«Что грозит приятелю Кит, который ей помогал?»

«Из источников, близких к расследованию, – сказал Леон, – Бун-ми Селиму была предложена сделка, в рамках которой он обязуется оказывать полное содействие следствию – в частности, он должен назвать по именам всех, кто был задействован в событиях восемнадцатилетней давности, а именно подмешивал наркотик и участвовал в групповом изнасиловании Кит Дарлинг, или Катарины Попович – это имя она носила в те годы».

«Селим также даст показания на процессе Джона Риттенберга, – добавила Рената и, улыбнувшись, пожала плечами. – Что касается убийства, то – «ничего не было», как писали в тех старых газетах».

По экрану скользнуло изображение газетного листа. Крупный черный заголовок торжественно заявлял:

Камера снова показала Бена Ву.

«Я бы назвал это «парадоксальным правосудием».

«Или кармой…» – улыбнулась Джуди Сэлинджер.

Кэт мысленно вернулась к тому вечеру, когда она, переодевшись Мией Райтер, заманила Джона Риттенберга в квартиру, которую она тогда убирала. Она поцеловала его – и едва совладала с тошнотой. Гнев помог ей справиться с собой. После того как Джон отключился, в квартиру вошли Бун с приятелем. Надев перчатки, Бун покрыл пенис и лобок Джона какой-то липкой субстанцией, которую принес с собой, а затем втер ему в анальную область спортивную согревающую мазь, предназначенную для облегчения мышечной боли. Кэт знала, что при попадании на слизистые оболочки или на тонкую кожу интимных органов эта мазь жжет как огонь. Таким способом она хотела дезориентировать Джона, сбить его с толку, заставить сомневаться в адекватности своего восприятия происшедшего. Она хотела, чтобы он мучился, вспоминая все, что с ним якобы произошло. Она хотела, чтобы Джон считал себя жертвой, чтобы он на собственной шкуре испытал все, что чувствовала женщина, которую он унизил и изнасиловал.

После этого Бун и его друг устроили весьма убедительное представление, позируя с обнаженным Джоном на кровати, пока Кэт делала фотографии. Потом все трое ушли. Кэт и приятель Буна уехали, а сам Бун отправился к своей машине, припаркованной на противоположной стороне улицы, чтобы сфотографировать Джона, когда тот очнется и выйдет из здания.

По правде сказать, Кэт была не в особенном восторге от своего плана, но она знала: Джон и ему подобные ежедневно проделывают с женщинами нечто подобное. Так всегда было и, вероятно, всегда будет. И каждый раз они отделываются от всех обвинений словами: «Она сама этого хотела», «Она лжет», «Она была пьяна».

«Ничего не было».

И Земля продолжает вращаться как ни в чем не бывало.

«Кто-то должен был нанести ответный удар. Кто-то должен был показать мужчинам, что чувствуют их жертвы», – подумала тогда Кэт.