– В чем дело? – резко спросила она, перебегая взглядом с Мэл на Бенуа и обратно. – Кто эти люди?

– Все в порядке, дорогая. Это полиция. Они хотят расспросить Дейзи о ком-то, кто пропал без вести.

Аннабель и ее муж обменялись раздраженными взглядами. Мэл и Бенуа тоже переглянулись. Похоже, они напали на след. Мэл чувствовала это нутром.

Тем временем супруги Уэнтворт двинулись к дивану с явным намерением присутствовать при разговоре.

– Мы бы хотели расспросить Дейзи без свидетелей, – остановил их Бенуа. Уэнтворты заколебались, и Лабден посмотрел на дочь.

– Мы будем рядом, Принцесса. Позови, если понадобимся, – сказал он и повернулся к детективам. – Пожалуйста, постарайтесь покороче… Дейзи очень устала, ей необходим отдых. Сегодня у нее выдался не самый легкий день, и мы беспокоимся о ребенке.

– Конечно, – заверила его Мэл.

Лабден и Аннабель вышли, бесшумно прикрыв за собой высокие французские двери.

Дейзи неловко опустилась в кресло рядом с камином. Глаза у нее оставались припухшими, на коже алели пятна. Она явно нервничала и держалась холодно, почти враждебно, хотя, возможно, ей действительно нездоровилось.

Детективы сели на диван напротив нее, и Бенуа едва заметно кивнул Мэл – можно начинать.

– Миссис Риттенберг, – сказала Мэл, слегка подаваясь вперед, – мы расследуем обстоятельства инцидента, который произошел вчера вечером в особняке под названием «Нортвью», также известном как «Стеклянный дом». Как я понимаю, вы знакомы с его владельцами – Ванессой Норт и ее мужем Харуто. – Мэл вопросительно посмотрела на Дейзи в надежде, что та выложит какие-нибудь интересные подробности.

Дейзи сглотнула.

– Что… случилось? О каком инциденте вы говорите?

– Скажите, когда вы в последний раз были в доме супругов Норт?

Дейзи явно чувствовала, что ее загнали в угол, и она инстинктивно прикрыла ладонями живот.

– Может, мне стоит пригласить адвоката?

– А он вам нужен? – парировала Мэл.

Дейзи покраснела.

– Не волнуйтесь так, миссис Риттенберг. Даю вам честное слово – вам ничто не угрожает. На данном этапе расследования мы только собираем информацию – всего лишь информацию. Нам известно, что вчера во второй половине дня вы купили в бистро «Пи» в Пойнт-Грей чернично-ежевичный пирог. Кроме того, вы приобрели в цветочном магазине «Цветы Би» букет, состоявший из… – Мэл раскрыла блокнот и нашла нужную страницу, – орхидей, дендробий, гипсофил, японских анемонов, паучьих хризантем и белокрыльника. – Она подняла голову и посмотрела на Дейзи в упор. – Вчера около четверти седьмого вечера пирог и букет были брошены на крыльце дома Нортов. Внутри букета мы обнаружили подписанную вами открытку… – Поднявшись с дивана, Мэл шагнула к Дейзи, чтобы показать ей сделанную на телефон фотографию открытки.

– Кому была адресована эта открытка, миссис Риттенберг?

Дейзи не ответила.

Мэл вернулась на диван.

– Что произошло в «Нортвью»? Как там оказались вы и ваш муж? Почему вы бросили пирог и букет перед дверью?

Дейзи Риттенберг облизнула губы и проговорила – очень медленно:

– Меня и моего мужа пригласили на ужин друзья.

– Друзья? Кто они?

Она опустила взгляд и принялась разглаживать брюки на коленях.

– Моя подруга Ванесса Норт. Она тоже в положении. И Харуто – ее муж.

– Они ваши близкие друзья?

Прежде чем ответить, Дейзи немного помолчала.

– Я… я познакомилась с Ванессой в августе. На курсах йоги для будущих матерей. – Ее глаза наполнились слезами. – Как я уже сказала, она тоже была беременна.

– Была? Вы говорите о ней в прошедшем времени. С ней что-то случилось?

– Я… Нет, с ней ничего не случилось. Все в порядке. Ванесса по-прежнему беременна. А Харуто… до этого я виделась с ним только один раз, а Джон вообще не был знаком ни с ним, ни с Ванессой. Мы думали, что будем дружить семьями… Ванесса нас пригласила. По дороге мы купили этот пирог и цветы.

– Можете объяснить, почему вы бросили и то и другое перед дверью?

– У меня начались судороги, – ответила Дейзи, на этот раз – без малейшего промедления. – Очень сильные. Я даже подумала, что рожаю… Я испугалась, бросила цветы и пирог и схватилась за живот.

Мэл медленно вдохнула.

– А как же ужин с вашими друзьями?

– Никак. Мы решили не рисковать… Мы просто сказали Ванессе, что я плохо себя чувствую, и сразу же поехали домой. Джон очень волновался и настаивал, чтобы я поскорее показалась врачу.

– А как отреагировали Норты?

– По-моему, нормально… Ванесса, правда, очень за меня испугалась, но…

– Вы не разговаривали с ними после того, как столь поспешно вернулись домой?

– Нет.

– То есть ваша беременная подруга, которая так за вас испугалась, даже не позвонила, чтобы узнать, как ваши дела?

Дейзи не ответила.

– Скажите, миссис Риттенберг, был ли в тот вечер в «Стеклянном доме» кто-то помимо Ванессы и Харуто?

– Я никого не видела.

– Не заметили ли вы припаркованную на подъездной дорожке машину желтого цвета?

Дейзи побледнела. Ее дыхание участилось, а взгляд непроизвольно метнулся к закрытым французским дверям.

Мэл решила переменить тему:

– Ваш дом… Он ведь называется «Розовый коттедж», так?

– При чем здесь мой дом?

– Кто убирается в «Розовом коттедже», миссис Риттенберг?

– Какое отношение это имеет к…

– Мы можем перенести наш разговор в участок, мэм, – вмешался Бенуа. – Но для всех будет лучше, если вы поможете нам сейчас…

Дейзи Риттенберг плотно сжала губы. Когда она снова заговорила, каждое слово давалось ей с трудом.

– Я… Мы заключили договор с клининговой фирмой. Она называется «Помощь Холли». Они начали работать у нас через три дня после того, как в июле мы поселились в «Розовом коттедже».

– Кто это – они?

– Уборщицы из фирмы.

– Вы знаете кого-нибудь из них по именам?

– Нет. – Ее ответ был твердым и быстрым. Слишком быстрым.

Мэл медленно кивнула.

– Скажите, когда вчера вы и ваш муж приехали к дому Нортов, видели ли вы припаркованный на подъездной дорожке «субару кросстрек» с логотипом «Помощь Холли» на дверце?

– Нет. Я же уже говорила… Я не видела там никаких посторонних и никаких машин тоже не видела!

– Вы уверены?

– На подъездной дорожке не было никаких машин! – Дейзи, уже не скрываясь, бросила взгляд на дверь в соседнюю комнату. Она явно нервничала, чувствуя, что ее загоняют все дальше в угол, и Мэл подумала, что их шансы получить от Дейзи Риттенберг хоть какую-то информацию стремительно убывают.

– А если я скажу, что у нас есть свидетель, который видел, как вы и ваш муж въехали на дорожку перед домом Нортов на сером «ауди S6» в шесть часов и четырнадцать минут пополудни и припарковались позади желтого «субару»? Наш свидетель также утверждает, что обе машины оставались на подъездной дорожке почти до полуночи, после чего и «ауди», и «субару» куда-то уехали, можно сказать умчались.

– Тогда я скажу, что ваш свидетель лжет. Или у него галлюцинации. А еще я скажу, что с меня достаточно. Я больше не собираюсь отвечать на ваши вопросы.

– Миссис Риттенберг, – снова вступил Бенуа, – в «Стеклянном доме» серьезно пострадал человек. Вы могли бы нам очень помочь…

– Что?!

– Мы предполагаем, что в доме кого-то серьезно ранили, и…

– Кто?! Кто пострадал? Кого ранили?! – Глаза Дейзи расширились от ужаса, на щеках расцвели два багровых пятна.

– Это мы и пытаемся установить. И если бы вы ответили на наши вопросы… – начала Мэл, но Дейзи не дала ей договорить.

– Папа! – громко позвала она и, с трудом поднявшись с кресла, заковыляла к французским дверям. Ладонь она прижимала к пояснице. Не успела Дейзи дойти до дверей, как в гостиную шагнул Лабден Уэнтворт. Окинув дочь быстрым взглядом, он повернулся к детективам.