– Ты, маленькая тварь! Прекрати! – поворачивается и пытается ударить Куинн. Автомобиль едва не переворачивается. Брэнди снова ругается, выпускает телефон и выравнивает машину обеими руками. Я безнадежно ищу способ отвлечь ее.

– Что… что бы ты сделала… если бы мы все были дома? – Я давлюсь, когда кровь попадает в горло.

Она не отвечает. Думаю, она постаралась бы уколоть нас всех и отвезти в такое место, где мы бы сгорели без следа, и никому бы не пришло в голову провести токсикологический анализ наших останков.

– Как ты можешь бить Куинн? – Я произношу имя девочки, захлебываясь кровью. Я хочу, чтобы Брэнди задумалась и вернулась к действительности. Она сломалась на каком-то психологическом уровне. Это не та женщина, которой я доверила уход за моей племянницей. – Ты же любишь Куинн, Брэнди. Ты… – Я снова кашляю, но не могу избавиться от крови и слюны во рту и в ноздрях. – Ты ухаживала за ней, ты хотела завести собственных детей. Тебе не нужно так поступать.

– Нет, нужно! Я… мне нужно закончить. Все должно было сложиться по-другому.

Она тянется за телефоном и подбирает его. Куинн лягается еще сильнее и стонет под клейкой лентой, залепившей ее рот. Я медленно поворачиваю голову и заглядываю в ее огромные круглые глаза.

– Все… будет хорошо.

Я стараюсь четко произнести последние слова, но снова давлюсь и кашляю. Мою грудь сдавливает от беспомощности и отчаяния.

Брэнди звонит снова. С тошнотворным чувством я слышу, как Джеб отвечает ей. Брэнди на секунду выглядит совершенно растерянной.

– Джеб Каллен? – говорит она. – Я… они у меня. Рэйчел и Куинн. – Ее голос дрожит, глаза бегают по сторонам. – Если… если хотите увидеть их живыми, делайте то, что я говорю.

– Кто это? О чем вы говорите?

Я слышу его голос, громкий и решительный. Пробую пошевелить ногами, но лишь двигаю пяткой. Я заперта внутри моего тела и не могу помочь Куинн.

– Я отвезла их на Медвежью гору. Мы будем… – Она резко поднимает взгляд и выкручивает руль, минуя очередной поворот. Гравий и грязь летят из-под покрышек, когда мы едва не входим в неуправляемое вращение. Пожар охватил все склоны Маунт-Баррен. Я вижу, что причал канатной дороги на дальней стороне находится в огне. В автомобиле стоит густой запах дыма. Брэнди выглядит донельзя испуганной, когда вглядывается через исполосованное пеплом ветровое стекло. До меня доходит, что у нее нет конкретного плана. Ее первоначальный план потерпел неудачу, и у нее не осталось запасного выхода. Мне нужно воспользоваться ее страхом и неуверенностью.

Она смотрит на пылающее здание причала у вершины другой горы.

– Мы будем у причальной станции канатной дороги «От вершины к вершине». Жду вашего прибытия в течение сорока пяти минут, иначе они умрут.

Куинн снова лягает пятками сиденье Брэнди. Та дергается вперед и шипит сквозь зубы.

– Подождите! – Я слышу крик Джеба. – Как вы докажете, что они у вас?

Брэнди ударяет по тормозам, и автомобиль опасно скользит в жидкой грязи. Она поворачивается назад, и частично срывает изоленту со рта Куинн. Девочка верещит от боли. Я дергаюсь и снова наваливаюсь на Брэнди, но она с силой отталкивает меня.

– Скажи что-нибудь Джебу, – приказывает Брэнди и подносит телефон к лицу Куинн.

– Джеб, я… я хочу к ма-ма-маме. Брэнди сделала больно Рэйчел…

Мышцы моего живота резко сокращаются. Меня тошнит всухую. Моя боль за Куинн невыносима; я должна прекратить это.

Брэнди отдергивает телефон от Куинн.

– Ну как, этого хватит?

– Почему вы это делаете? Чего вы хотите?

Но Брэнди прерывает связь и заклеивает рот Куинн новой полоской скотча. Она ставит автомобиль на передачу и крутит руль обеими руками, когда нажимает на газ. Крик ярости зарождается в моей груди, но я сдерживаюсь. Сейчас нельзя паниковать; паника убивает. Мне нужно сторговаться с Брэнди. Я хорошо ее знаю, не так ли? Кого она может защищать?

«Если вы все сгинете, если перестанете копать под него… Улики никогда не появятся на свет, и все успокоится. Мы еще можем быть вместе. Он нужен мне. Он мне нужен, понятно?»

Кто такой «он»? Мир снова начинает вращаться, и мое сознание то меркнет, то проясняется. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться. Я заставляю себя думать о мужчинах, которые лгали насчет Джеба. Клинт, Леви, Люк, Харви. Мне неизвестно, кто из них может быть связан с Брэнди. Потом меня осеняет. Адам, брат Люка!

Адам, владелец джипа и любитель музыки регги. Адам, чья мать возглавляла следствие и приложила все силы, чтобы Джеба осудили и отправили за решетку. Если Адам был причастен к изнасилованию или прикрывал насильников, то при разоблачении он потеряет все.

Однажды, довольно давно, Брэнди сказала мне, что познакомилась с Адамом в группе поддержки для людей, имевших в своих семьях близких родственников с болезнью Альцгеймера или деменцией. Ее мать страдает от болезни Альцгеймера. Она сообщила мне, что подружилась с Адамом на этой основе. Я пытаюсь мысленно вернуться в прошлое. Вспоминаю выражение ее глаз, когда она говорила о нем. Вспоминаю, как думала, что ей действительно нравится этот женатый мужчина, и гадала, не скрывается ли за этим что-то большее.

– Адам, – говорю я. – Это Адам… ты делаешь это ради него. – Я кашляю и стараюсь найти в себе новые силы для новых слов. – Ты была с ним, когда я позвонила тебе и попросила присмотреть за Куинн в ту ночь, когда начался пожар на Вулф-Ривер. Что… что сделал Адам девять лет назад?

Она смотрит только вперед.

– Я люблю его, – откровенно признается она. – Он любит меня. Рано или поздно мы будем вместе. Он… он уравновешивает меня. Он нужен мне.

Он уравновешивает меня. Брэнди – неуравновешенный человек. Мне очень мало известно об этом психическом отклонении, но я знаю, что люди, которые годами могут выглядеть вполне нормально, внезапно могут покончить с собой. Люди упускают из виду внешние признаки. Я тоже упустила их.

«Я люблю его. Он любит меня. Рано или поздно мы будем вместе».

Мир вращается и снова ускользает от меня. Джеб сказал, что любит меня. Я знаю, что он безраздельно любит свою дочь. Он придет за нами. Он умрет ради нас. Я не хочу, чтобы он умер.

Вещи, которые мы делаем ради любви…

– Это никак не поможет Адаму, – говорю я. – Ты должна остановиться. Тебе необязательно причинять вред другим людям.

Она сочно ругается.

– Это ты все спутала! Я не могу остановиться, просто не могу. Я должна покончить с этим!

Я снова наваливаюсь на нее. Она грязно ругается и отталкивает меня локтем. Я пробую еще раз. Тогда она шарит в подсумке у себя на поясе и находит шприц. Игла глубоко вонзается мне в ногу.

– Просто заткнись, ладно? Замолчи.

Мой мир чернеет и исчезает.

Энни ехала рывками, двигаясь на юг в плотном потоке машин и поглядывая в зеркало заднего вида на Беппи Рудигер в наручниках, сидевшую позади. Она не стала включать сирену. В городе возникали настоящие чрезвычайные ситуации, где требовалось уступать дорогу, а она решила воспользоваться временем на тот случай, если Беппи скажет что-нибудь еще.

Джеб Каллен спросил, так ли необходимы наручники, но Энни поступила по инструкции. Этот грязый клубок убийств и похищений затрагивал полицейских – особенно Адама Лефлера и его мать, и она хотела, чтобы все было сделано максимально чисто. Она прикрывала свою задницу и не хотела нести ответственность за что-либо, что бы там ни говорил Новак.

Она прослушала первую часть записи, сделанной Беппи. Часть того, что говорил Клинт, была вполне разборчивой. Хороший техник-криминалист восстановит остальное. Беппи была свидетельницей и могла говорить. Джеб тоже даст свидетельские показания. С помощью этой записи они получат все необходимое, чтобы обвинить Клинта Рудигера в убийстве Мэрили Цукановой и изнасиловании Эми Финдли. Единственным обстоятельством, крайне тревожившим Энни, была судьба Клинта. Она была совершенно уверена, что видела, как пуля попала в него, прежде чем он перевалился через перила и исчез внизу. Но было темно. Хотя никто не смог бы выжить после падения в водопад с такой высоты. Они найдут его тело ниже по течению, если вообще найдут.