Ванкувер. Пятница.

Почти закат.

Вечеринка в честь выхода Гейджа на пенсию проходила в яхт-клубе, где они – он сам, Мелоди и Тори – раньше держали свои каяки. Поправка. Каяки стояли на своих местах, все три. Семейный комплект. Ждали лета, которого больше никогда не будет. Трудно поверить, что прошло уже полгода после смерти Мелоди. Когда Гейдж вошел в клуб, он ощутил потерю так остро, как будто все случилось накануне.

Зал с окнами от пола до потолка был полон сотрудниками полиции, в основном из отдела убийств. Отсюда можно было полюбоваться видом на яхты в шлюпочной гавани и залив за ней, на который опустился туман. Огни на танкерах в заливе Беррард окружал ореол. За туманом, на другой стороне бухты, возвышались горы, где погибла Мелоди. В ясный день Гейдж видел ту самую гору из своего дома. Эти горы было видно почти из любого места в городе.

Кто-то нанял дуэт музыкантов – флейтиста и скрипача. Ирландские мелодии. И снова Гейдж всем своим существом вспомнил Мелоди, их любовь, медовый месяц в Ирландии.

Выпивки на вечеринке было в изобилии. Было много смеха, болтовни, речей и похлопываний по спине. Но Гейдж не мог избавиться от отстраненности. Прошло сорок восемь часов после того, как он поймал ответ на свою интернет-приманку, и с тех пор больше ничего не было. Гейдж чувствовал напряжение, голова работала. Если убийца из Уотт-Лейк на свободе, если это он заглотил наживку, то теперь у него есть информация о том, как найти Оливию Уэст.

Начнет ли он действовать?

И как скоро?

Где он теперь? Насколько далеко? Гейдж посмотрел на часы, беспокоясь о Тори. Этот инцидент в школе, склонность к насилию, которую он увидел в своем ребенке, сильно потрясли его. Возможно, было ошибкой оставлять ее дома одну.

«Где ты, Мелоди? Смотришь ли ты вниз, наблюдаешь ли, как я решаю эту шараду? Помоги мне с Тори…»

День клонился к вечеру. Пиво. Закуски. Музыка и голоса становились громче. Веселые улыбающиеся лица, казалось, возникали и исчезали в сознании Гейджа. Люди поздравляли его. С чем, черт подери? С тем, что он вынужден рано выйти в отставку? С тем, что он настолько утратил умственные способности, что это стало проблемой на работе? Что эти люди действительно знали о причинах его выхода на пенсию?

Они подарили ему сделанное вручную нахлыстовое удилище. Он всегда мечтал научиться обращаться с такой снастью. Это было в числе того, чем они с Мелоди планировали заняться: загрузить дом на колесах и объехать континент, когда Тори будет учиться в университете. Чертов список желаний. Гейдж приклеил улыбку к лицу. Он отпускал шуточки.

Хэнк Гонсалес, помощник комиссара, встал и постучал ложкой по бокалу. В зале воцарилась тишина. В тумане раздавались жалобные крики сирен. Дождь барабанил по стеклам, ветер стучал фалами о мачты, натягивал канаты, которыми были привязаны яхты.

– Я имел удовольствие и честь знать Гейджа Бертона с первых дней обучения в военном лагере.

У Гейджа напряглись мышцы на шее. Ублюдок решил воспользоваться случаем, чтобы провести параллели между их карьерами. Любой бы заметил, что, хотя они начинали вместе, Гонсалес стал самым большим боссом в Е-Дивизии, а Гейдж оставался детективом в отделе убийств.

– Наши с Бертоном карьерные пути пересеклись снова, когда он работал сержантом в Уотт-Лейк, а я был в составе группы, охотившейся на убийцу из Уотт-Лейк, как его тогда называли в средствах массовой информации.

Раздался смех. Люди действительно смеялись.

Кровь стучала у Гейджа в висках. Его пальцы крепче обхватили кружку с пивом. Мэк Якима положил руку ему на предплечье. Гейдж посмотрел на него.

– Твое здоровье, – прошептал Мэк, поднимая свой бокал. – Выпей. И утопи его.

– Будь он проклят, – пробормотал Гейдж сквозь зубы.

– Не обращай внимания.

Гейдж кивнул, но все внутри его сопротивлялось.

Мэк был одним из немногих сотрудников, которые знали, сколько Гейдж бодался с Гонсалесом по поводу того расследования в Уотт-Лейк, и это стоило ему карьеры.

– И вот теперь… – продолжал Гонсалес, поднимая бокал, – круг замкнулся. Мы с Бертоном снова в одном отделе. – Гонсалес улыбнулся. – Это была хорошая гонка. Пью за большого стальноголового лосося на твоей новой удочке, Бертон.

Кто-то стукнул пустой кружкой о стол.

– Речь! Речь!

К стуку кружек присоединились кулаки.

Но стоило Гейджу встать, как одновременно зазвонили несколько телефонов в зале. Он обвел взглядом толпу, когда гости начали отвечать на звонки. Все ребята из ИГРУ  [25] .

Вызвать интегрированную группу по расследованию убийств могли только по одной причине. Если произошла подозрительная смерть.

Кто-то похлопал комиссара Гонсалеса по плечу. Он нагнул голову, послушал. Потом посмотрел на Гейджа.

– Эй! – Тот поднял обе руки. – Не беспокойтесь. Я никогда не умел произносить речи.

Он заставил себя улыбнуться.

Кое-кто из гостей сразу направился к выходу. Другие перед уходом подходили к Гейджу и желали ему всего хорошего. «Удачи. Рады были тебя видеть. Будь счастлив». Они жали ему руку, хлопали по плечу. Но, хотя они улыбались, в их глазах он читал другое. Им было жаль его. Они радовались тому, что это не они выходят на пенсию. Они предвкушали новое дело.

Якима подошел к Бертону.

– Гейдж, приятель, прости. Должен ехать. Мы же еще увидимся?

– По какому поводу тревога, Мэк?

Тот замялся.

– Ой, да ради всего святого, я же еще даже из дверей не вышел.

На лице Мэка появилось странное выражение, и Гейджа охватило леденящее предчувствие. Он крепко вцепился в руку своего друга.

– Скажи мне.

Сержант глотнул, обвел взглядом толпу, как будто он хотел понять, кто мог видеть, что он раскрывает Гейджу тайну.

– Труп, женский. Средних лет. Нашли в Маунт-Карри недалеко от реки Биркенхед.

Маунт-Карри – это земля индейцев. Дорога вела внутрь страны. Туда, где находилось ранчо Броукен-Бар. Убийца из Уотт-Лейк был как-то связан с аборигенами: охота, убийства – все это происходило на землях индейцев.

У Бертона зазвенело в ушах.

На его лице, должно быть, отразилось отчаяние, потому что черные глаза Мэка смягчились от сочувствия.

– Идем, я провожу тебя на улицу и скажу, чтобы Мартинелло отвезла тебя домой.

Они вышли из зала. Капли дождя падали на землю, напоминая занавес из бусин.

– Как лежало тело? – спросил Гейдж.

Лицо Якимы напряглось. Он снова замялся.

– Иисусе, Мэк, – не выдержал Гейдж. – Кусочек информации в честь моей пенсии, пожалуйста!

Тот потер лоб.

– Жертву нашли подвешенной за шею на дереве. Тело выпотрошено, частично освежевано.

Сердце Гейджа гулко стучало: бум, бум, бум.

– Идем, нечего стоять под дождем. Вон и Мартинелло подъезжает. – Мэк помахал рукой, чтобы женщина-полицейский подъехала поближе.

– Подвешено за шею? Как? На крюк?

Мэк нагнулся к окну автомобиля, когда констебль Джен Мартинелло опустила стекло патрульной полицейской машины.

– Подвезешь Бертона домой?

– Кто ее нашел? – требовательно спросил Гейдж.

Мэк открыл перед ним пассажирскую дверцу.

– Двое детей.

На лице Гейджа выступил пот, смешиваясь с дождем.

– Удостоверение личности при ней было?

– Это все, что я знаю на данный момент.

Мэк ждал, чтобы Гейдж сел в машину.

– Это он, – продолжал тот. – Это его почерк. Крюк. Освежеванное, выпотрошенное тело.

– Себастьян Джордж мертв, Гейдж.

Повисло тяжелое, напряженное молчание. Дождь усилился.

– Что, если мы взяли не того парня, или у него был подельник?

– Возможно все, что угодно. Это может быть имитатор. Или еще один охотник. – Мэк покровительственно и с жалостью посмотрел на него. Так люди смотрят на тех, у кого болезнь Альцгеймера, или на ребенка, который еще слишком мал, чтобы понять. – Поезжай домой, Гейдж. Выспись хорошенько. Съезди с Тори на рыбалку. Ты ей сейчас нужен. У тебя дочь, о которой нужно думать.