– Просто до мокрых штанов испугался, когда увидел, – признался Бадж, стоя у края рощи. – Я сразу начал звонить в полицию, но на этом берегу приема-то нет!
Мэддокс присел на корточки, Энджи опустилась рядом с ним. Они медленно водили лучами по видимым частям скелета. У Паллорино участился пульс – вот она и снова на месте преступления, но тут же ее отрезвило резкое, как удар хлыста, сознание: ей уже никогда не поручат настоящего расследования.
Превозмогая себя, она произнесла:
– Сюда нужно коронера и экспертов с оборудованием. На извлечение останков понадобится время. – Она наклонилась осмотреть череп, облепленный землей. Плоти на нем совсем не осталось, забитая почвой глазница слепо смотрела на Энджи. – Компрессионный перелом. – Паллорино показала на вмятину, от которой лучами расходились мелкие трещины. – От сильного удара слева.
– До заключения патологоанатома мы не узнаем, стала ли эта травма причиной смерти, – отозвался Мэддокс.
– Недостает некоторых ребер. – Энджи указала лучом на скелет.
– Может, собака постаралась, – предположил Мэддокс. – Или другие падальщики… – Луч замер, осветив что-то торчавшее из мха ниже грудной клетки. – Какая-то темная ткань!
– Какая же это ткань не разложится, если труп полностью скелетирован?
Мэддокс поглядел на Энджи:
– Гортекс, неопрен, любая синтетика.
– Вроде рыбацкого комбинезона?
– Хм. – Мэддокс огляделся. – Далековато от реки, чтобы заплутать случайному рыбаку.
– Но мы-то тоже в комбинезонах, – указала Энджи. – Этот человек мог сюда подняться, как и мы, кружным путем. По прямой-то река всего в нескольких сотнях метров к северу.
– Да, но в ту сторону густой лес с подлеском. Пришлось бы прорубаться через кусты, если бы человек захотел пройти оттуда сюда.
Энджи шевельнулась – у нее затекли ноги, а непромокаемый комбинезон практически не согревал – и заметила новую кость, торчавшую из потревоженного мшистого ковра буквально у нее между сапог.
– Ух, блин. – Она попятилась. – Вот это называется ходить по уликам!
Они с Мэддоксом уставились на находку. Кость оказалась длинной, с белыми вдавлинами на закругленном конце, будто ее глодали звери.
– По-моему, локтевая, – предположила Энджи.
– А это что? – спросил Мэддокс, указывая на облепленный грязью кругляш.
Энджи посветила туда.
– Браслет наручников или какая-то металлическая деталь… Слушай, тут нельзя топтаться. Это место преступления, пока не доказано противное. Надо оцепить эту рощу до приезда коронера с экспертами и местной полиции.
– Ближайшее отделение канадской полиции – в Порт-Феррисе, – сказал Мэддокс, распрямляясь.
Они с Энджи, осторожно ступая, вышли из зарослей к Баджу и Клэр, терпеливо ждавшим в темноте под мелким дождем. Такер тихо заскулил и засуетился, когда они подошли.
– Клэр, вы можете связаться с лоджем? – попросил Мэддокс. – Пусть звонят в Порт-Феррис в полицию и скажут – в лесу найдено подозрительное захоронение, собака наткнулась. Сообщите им координаты по навигатору и добавьте, что здесь сержант Джеймс Мэддокс из полиции Виктории, объединенный отдел расследования тяжких преступлений. Я постараюсь обеспечить охрану места возможного преступления, пока они не прибудут с коронером.
Клэр включила радиопередатчик и отошла в сторону.
Энджи повернулась к Баджу:
– А есть вообще какая-нибудь дорога из Порт-Ферриса на этот берег Наамиш?
– Только заброшенная трелевочная просека, по ней когда-то лес возили с заготовок. Теперь ею разве что охотники пользуются, да я, да Аксель Толлет, у которого тоже тут участок, только западнее.
Мэддокс тихо сказал Энджи:
– Коронер с полицейскими сегодня никак не успеют. До рассвета по-любому не начнут. Скелет здесь столько лет лежал, подождет и еще несколько часов.
– А звери? Кости-то показались из земли! – Бадж указал на темную кучу недалеко от своих сапог. – Во, медведь уже наведался. Дерьмо-то свежее, навалено, пока я к реке бегал и помощь кричал!
В передатчике затрещало, когда Рекс ответил с другого берега Наамиш:
– Понял тебя, Клэр. Я уже передал информацию в лодж. Вы возвращаетесь?
Клэр обернулась, выжидательно глядя на Мэддокса и Энджи.
– Нет, я останусь здесь на ночь, обеспечу сохранность до приезда полиции. Сможете кое-чего подвезти? Мне понадобится палатка, спальный мешок, радиопередатчик. Запас сухих дров для костра, чтобы звери не подошли. Медвежий спрей, сигнальные ракеты – ну, это на всякий случай… И веревка, или бечевка, или клейкая лента – что-нибудь, чтобы примерно огородить периметр участка с могилой.
Энджи молча смотрела на него, и ей стало жарко. После слов Мэддокса она почувствовала себя ненужной, пятым колесом, уволенным копом и вообще ничтожеством.
– Без проблем, – отозвалась Клэр. – Я сама привезу все из лоджа. Вы со мной, Энджи?
– Нет, я тоже останусь здесь до утра.
Мэддокс пристально посмотрел на нее:
– Точно?
– Точнее некуда, – отрезала Энджи. – А как ты думал? Я тебя что, одного здесь брошу? – Вот тебе и долгожданный горячий душ, вкусный ужин и мягкая постель… – Мне главное – вернуться завтра вечером в Викторию и успеть в аэропорт, иначе Брикстон меня вышвырнет.
Джок Брикстон, директор «Прибрежных расследований», очень неохотно взял Энджи после ее громкого увольнения из полиции и истерики в прессе по поводу расправы с серийным маньяком по кличке Креститель.
А еще газеты всячески муссировали тот факт, что Энджи оказалась той самой неизвестной девочкой, которую подбросили в бэби-бокс больше тридцати лет назад, и что ее биологический отец оказался поставщиком живого товара и убийцей в том числе ее сестры и матери. Паллорино умоляла Брикстона дать ей шанс: ни одно частное детективное агентство и слышать о ней не хотело, а по закону для получения лицензии детектива она обязана была определенный срок отработать в зарегистрированной компании. Вот получит она лицензию – другое дело, тогда можно будет подумать об открытии собственной бутиковой фирмы. Поэтому Паллорино готова была работать за чисто символические деньги.
Наконец Брикстон смягчился и взял Энджи с испытательным сроком, в переводе на человеческий – на самые завалящие дела. В основном ей поручали слежку за неверными супругами или детками богатеньких родителей, желавших знать, чем занимаются их чада. Паршивая работенка – двух мнений тут быть не могло, но Энджи стиснула зубы и думала на перспективу. Если она нарушит условия испытательного срока, о собственной лицензии можно будет забыть.
– Слушайте, если я вам не нужен, – начал Бадж, – можно, я тогда к моему пикапу пойду? Копы из Порт-Ферриса знают, где меня найти, если что.
– Вы дорогу найдете? – уточнил Мэддокс. – Уже почти стемнело.
– У меня навигатор, у меня вот фонарь, да и Так со мной. Мы не заблудимся. Мы и в худшую погоду дорогу отыскивали. В любом случае я не так далеко живу. – Старик надел налобный фонарь поверх кепки, включил и, кивнув на прощанье и хрипло дыша, углубился в лес и вскоре скрылся в чаще. Свет фонаря некоторое время метался между стволов, а затем пропал.
– Поможете принести снаряжение из катера? – спросила Клэр у Энджи.
Паллорино кивнула и пошла за проводницей по тропе к берегу, но Мэддокс придержал ее за локоть:
– Ты в порядке?
– А почему я не должна быть в порядке?
Он наклонил голову – в свете фонаря лицо казалось совсем белым.
– Потому что ты очень болезненно реагируешь. Что случилось? Волки, да? Старые воспоминания?
Энджи зло поглядела на него – в душе всколыхнулись самые разные чувства. Она дорога́ Мэддоксу. Он хороший человек. Паллорино любит его всем сердцем, но иногда ее просто бесит, что он такой чересчур хороший. Мэддокс по-прежнему занимает важный пост в полиции, а она нет. Его успехи – недавнее назначение начальником нового отдела по расследованию особо тяжких преступлений – лишь подчеркивают ее неудачи. В глубине души Энджи по-прежнему противилась отношениям с Мэддоксом, не зная почему. Это печалило и смущало. Меньше всего ей хотелось, чтобы он относился к ней как к несчастной жертве. Паллорино хотела уважения, отношения как к равной. Она хотела, чтобы Мэддокс восхищался ею, а не жалел.